жизнь бъёт ключём, и всё по голове
Дождь над Иссык- Кулем сплошной пеленой,
И ночь чернилами льется с вершин,
И серой горной курчавой стеной
Весь мир на части Тянь-Шань раскрошил.
Кто-то от нас вдалеке,
Стиснув фонарик в руке,
Месит болото.
Кто-то, забыв про уют,
В злом комарином краю
Ждет вертолета.
Где-то в морях, неизвестных и злых,
Бродят суда, словно суши осколки,
Где-то в степях зацветает полынь,-
Там за хребтом мир живет, мир шумит,
а у нас только...
Дождь над Иссык-Кулем сплошной пеленой,
И ночь чернилами льется с вершин,
И серой горной курчавой стеной
Весь мир на части Тянь-Шань раскрошил.
Кто-то в избушке лесной
Тронет безмолвье струной
Тихо и нежно.
Кто-то в Hотр Дам де Пари
Hа языке говорит
Hа зарубежном.
Hо расстоянья считать не по нам.
Встретимся вновь - человек не иголка.
Пусть нас опять разделила стена,
А за стеной мир живет, мир шумит
а у нас только...
Дождь над Иссык-Кулем сплошной пеленой,
И ночь чернилами льется с вершин,
И серой горной курчавой стеной
Весь мир на части Тянь-Шань раскрошил.
И ночь чернилами льется с вершин,
И серой горной курчавой стеной
Весь мир на части Тянь-Шань раскрошил.
Кто-то от нас вдалеке,
Стиснув фонарик в руке,
Месит болото.
Кто-то, забыв про уют,
В злом комарином краю
Ждет вертолета.
Где-то в морях, неизвестных и злых,
Бродят суда, словно суши осколки,
Где-то в степях зацветает полынь,-
Там за хребтом мир живет, мир шумит,
а у нас только...
Дождь над Иссык-Кулем сплошной пеленой,
И ночь чернилами льется с вершин,
И серой горной курчавой стеной
Весь мир на части Тянь-Шань раскрошил.
Кто-то в избушке лесной
Тронет безмолвье струной
Тихо и нежно.
Кто-то в Hотр Дам де Пари
Hа языке говорит
Hа зарубежном.
Hо расстоянья считать не по нам.
Встретимся вновь - человек не иголка.
Пусть нас опять разделила стена,
А за стеной мир живет, мир шумит
а у нас только...
Дождь над Иссык-Кулем сплошной пеленой,
И ночь чернилами льется с вершин,
И серой горной курчавой стеной
Весь мир на части Тянь-Шань раскрошил.